Известный актер Леонид Ярмольник в программе "Говорите с Юлией Тарутой" на российском телеканале "Дождь" рассказал о том, что он думает о ситуации в Крыму, "особой природе" украинцев с Западной Украины и о своем политическом будущем.

Таратута: Мы с вами оба какое-то время провели на Украине. Вы значительное количество лет провели во Львове.

Ярмольник: Да, я все школьные годы провел на Украине.

Таратута: Как вы отреагировали на сегодняшнюю новость, связанную с Крымом?

Ярмольник: Я не совсем готов говорить на эту тему, потому что я не хочу вливаться в общий поток того, о чем говорят все каналы, все радиостанции, потому что у них такая работа. Я думаю, о чем бы мы с вами сейчас ни поговорили, ситуация не изменится. Все равно будет происходить что-то, свидетелями чему мы окажемся. Я уже до такой степени взрослый человек, что я не люблю говорить о том, что не зависит от того, что я скажу.

Таратута: С кем вы себя сейчас идентифицируете? У вас есть какая-то идентификация с тем, что сейчас происходит на Украине?

Ярмольник: Безусловно, есть. Это очень сложный край, всегда был очень сложным и очень разным. Если вы хотите услышать от меня, как бы я предложил решать этот вопрос, я бы предложил отдать Западную Украину Австро-Венгрии, о чем они веками мечтают, потому что там живут особые люди, которые все, что бы мы ни делали – я имею в виду Россию и Москву – мы никогда их задобрить не сможем и никогда не сможем объяснить им того равноправного отношения к ним, как к остальным, кто с нами живет рядом. Это особые люди, особый характер, особая традиция передачи этого гена из поколения в поколение. Я не знаю, откуда она взялась, но я точно помню, что когда я учился 10 лет, я уже был взрослым, я не понимал этой ненависти и неприязни, я не понимал ее природу.

Таратута: Вы ощущали это в детстве?

Ярмольник: Конечно, я много раз дрался, и один из первых переломов носа тоже был с этим связан, там, на Украине, поскольку есть москали, жиды, негры. При мне парня, который учился в Политехническом институте, черный, он ухаживал за местной девушкой, его порвали на березах на высоком замке, как в Средние Века.

Таратута: Вам кажется, это львовская традиция или просто воспоминание?

Ярмольник: Мне ничего не кажется.

Таратута: Верно ли я понимаю, что вам кажется, что на Украине запад и восток – это совершенно две разных…

Ярмольник: Сегодня, благодаря усилиям Владимира Путина и нашей заботе, нашим геополитическим интересам, если этот конфликт урегулируется, все равно через 5-70 лет он возникнет снова. Это особые люди, которые там живут, и поэтому мое решение было бы простым: если это поддержат референдумы тех областей, о которых мы говорим, я думаю, что восточная Украина готова и хочет быть с Россией, Крым – я был бы счастлив, я бы исправил ошибку Хрущева, потому что это была какая-то барская, дурацкая игра, когда Крым был отдан Украине. Это все-таки исконно русские земли. И им будет лучше, и нам поспокойнее.

Таратута: Там как-то по Конституции нельзя…

Ярмольник: Время такое, что Конституцию можно переделать за полтора часа.

Таратута: Нашу тоже?

Ярмольник: В нашу мы же тоже вносим какие-то изменения, когда понимаем, что отстаем от времени или что-то не соответствует времени или понятиям, потому что действительно многое меняется в нашей жизни, в условиях жизни. Я не говорю, что не надо дорожить законами, по которым мы живем, но если что-то совершенно не соответствует сегодняшнему дню, конечно, нужно менять.

Таратута: Если что-то начать менять, где нужно остановиться?

Ярмольник: Я думаю, что самое главное – нужно обращать внимание на живых людей. Есть в Крыму живые люди, и от их массовости и ответственности прихода на референдум и правильном подсчете голосов можно все решить.

Таратута: То есть у вас в нынешних решениях ничего не вызывает аллергию. Есть масса людей, которые к событиям вокруг Украины относятся сложно, например, очень много вопросов вызывало все то, что происходило на Украине при смене власти: то, что одни называют госпереворотом, другие революцией. Кровь, избиения, приковывания, выстрелы снайперов. Власть сменилась, назначены следующие события в виде выборов, референдумов. А дальше объявление на сайте Кремля, что наши войска могут там оказаться. Я знаю массу людей, которые не принимали историю про революцию, считали ее госпереворотом, но считают, что войск там быть не должно, и Россия не имеет права так поступать. Вы не относитесь к такой категории людей?

Ярмольник: Допустим, у вас или у меня где-то на Украине близкие родственники или друзья, и в результате того, что там происходит, кто-то из них погибнет. Теперь ответьте на вопрос, нужны войска или нет. Кто вам потом это оправдает, кто объяснит? Можно по-разному трактовать ввод войск. Ввод войск для меня в этой ситуации – это наведение порядка и комендантского часа, чтобы все успокоились, все подумали, что есть кто-то круче, чем бандиты, что есть сила… Как Моська на слона.

Таратута: Вы бы согласились, если бы это случилось, например, с Москвой?

Ярмольник: Да, я бы согласился. Есть один аргумент только – это гибель людей. И неважно, с какой стороны. Сегодня много разных легенд, и непонятно, что они курили на Майдане, что пили, и вообще адекватные ли это люди или просто отморозки. Мне это сейчас все равно. Мне презрительно неприятная власть, которая могла допустить гибель людей. Это же не хулиганство в подъезде, это не драка. Безусловно, этот процесс нужно прекратить любым путем: вводить войска, или отключать электроэнергию – все что угодно, только чтобы не гибли люди.

Таратута: К воспроизводству подобной ситуации в России вы как относитесь?

Ярмольник: Вы волей-неволей, за что я не люблю журналистов, вы вопросом это провоцируете. Не нужно об этом болтать, потому что у нас тоже невероятное количество отморозков, людей, не знающих историю.

Таратута: Я говорю о желании отсоединиться, не о кровопролитии. Если какой-нибудь российский регион тоже изъявит желание быть самостоятельным, как вы относитесь к этому процессу?

Ярмольник: Я правильно ответил на ваш вопрос: не надо об этом говорить. В нашей стране живет большое количество недоумков, не знающих, чем это заканчивается. А вы этим идиотам подсказываете, чем заниматься. Это так же, как в интернете выкладывать схему, как делается взрывное устройство. Вы этого не понимаете? Я здесь в абсолютном конфликте с вами. Я понимаю, что у вас своя профессия, и вам нужно быть в рейтинге, но это не тот путь. Меня это всегда бесило. Мы все время то, чего больше всего боимся, на то и намекаем. Мы им подсказываем.

Таратута: Мне кажется, люди и без журналистов хорошо соображают, что им делать. Мы сейчас понимаем, в каких мы теперь отношениях с Западом…

Ярмольник: Почему вы решили со мной об этом поговорить?

Таратута: Потому что вы человек, который имеет отношение сразу к двум странам.

Ярмольник: Я думаю, что я очень косвенное отношение имею к двум странам. Я с 70-го года москвич, и чтобы иметь отношение к двум странам, нужно хотя бы там бывать.

Таратута: Я спрашиваю вас как москвича, как вам кажется, как нынешняя международная ситуация отразится на вашем существовании?

Ярмольник: Думаю, что никак. Я вам открою тайну: я уже взрослый и занимаюсь всю жизнь той профессией, которая при любом порядке, при любой власти я все равно делаю свое дело. У меня нет разницы между тем, как я снимался в кино, и про что были фильмы и при советской власти, и при демократах, и сегодня. Я все равно делаю то, что считаю нужным. Это и есть мое понимание свободы и мое понимание моего авторитета. Меня никто не может заставить делать то, что я не хочу.

Таратута: Если я верно понимаю, вы в последнее время не только актер – вы занимаетесь в меру сил и желания и политической деятельностью, оказались соратником Михаила Прохорова, "Гражданской платформы", вы были на суде по Урлашову, говорили, что готовы за него сесть, если он сбежит. Ваша политическая активность простирается до Мосгордумы? Вы готовы участвовать в выборах?

Ярмольник: Я пока думаю.

Таратута: Что вас может заставить принять решение?

Ярмольник: Степень эффективности моего участия, траты моего времени и сил. У меня есть чем в жизни заниматься, и я этим занимаюсь много лет, а чтобы этим заниматься серьезно, нужно тратить много времени.

Таратута: То есть только время ваш аргумент. Не политическая обстановка…

Ярмольник: Когда люди становятся старше, если они относятся к себе с уважением и самокритикой, я не имею права в моем возрасте делать что-то, что будет бессмысленно и бесполезно.