- На этой неделе депутаты планируют приступить к рассмотрению в сессионном зале изменений в Налоговый кодекс. Не исключено, что завтра или в четверг законопроект будет принят в целом. Все спорные вопросы уже сняты?

- На данном этапе идет дискуссия по ряду вопросов. Наиболее спорной и дискутируемой  является новая система блокирования налоговых накладных. И здесь наибольшее количество изменений. Также я сегодня вижу, что не согласованы вопросы по акцизам, в том числе и по розничному. По нему не решен вопрос относительно расщепления.

- Какие могут быть варианты?

- Нам предложили модель, при которой ГФС будет аккумулировать информацию по продаже продукции и передавать все соответствующие материалы на перечисление в Госказначейство. Со стороны легального бизнеса поднимается этот вопрос, поскольку они находятся в неравных условиях, так как те компании, которые платят розничный акциз, сразу же на 5% имеют потери, а это достаточно существенно. Выход мы сегодня все еще ищем. По всем остальным моментам мы нашли точки соприкосновения.

- Предложенный Минфином законопроект вы считаете реформой?  

- Это зависит от того, что каждый человек подразумевает под реформой. Мы подразумеваем так, если бизнес задает вопросы по администрированию и просит его улучшить, то большинство ответов мы дали в проекте. Для них это является существенным и своим законопроектом мы попытались решить наиболее актуальные вопросы. И решить их в ближайшее время. Не снижение ставок налогов, а улучшение администрирования - топ-тем для бизнеса. 

- На какое прохождение законопроекта в сессионном зале вы рассчитываете: будут дискуссии, будет горячо или все пройдет спокойно? По каким блокам в изменениях могут быть споры?

- Мы надеемся, что в Верховной Раде будет общее восприятие изменений, положенных в основу нашего законопроекта, и они будут поддержаны депутатами.

- У бизнеса и депутатов остаются опасения и вопросы относительно работы механизма блокирования налоговых накладных в системе электронного администрирования НДС. Как это все будет выглядеть на практике? 

- Я бы хотел начать с того, почему, вообще, возник вопрос о блокировке. Мы надеемся, что эта система даст возможность снять очень много проблем для бизнеса. Мы сегодня видим, что у бизнеса возникает много вопросов. Например, они обращают внимание на то, что есть добросовестный плательщик, который выполняет все требования, но вдруг налоговая находит проблемы в цепи с третьим контрагентом и предъявляет претензии добропорядочному плательщику. После наших изменений этого не будет, так как если ГФС зарегистрировала налоговую накладную, то у нее не могут возникать вопросы по поводу третьих лиц и этого достаточно, чтобы формировать налоговый кредит. Но если мы говорим, что убираем норму о возможности прослеживания в цепочке контрагентов, которые есть у конкретного предприятия, то это де-факто должно означать, что мы должны иметь какие-то инструменты. Эти инструменты не должны давать возможности попадания в систему налогового оборота каких-то нарушений. Поэтому механизм блокировки и был предложен, как в рабочих группах при Минфине, так и при комитете. По факту разница была в нескольких деталях. По нынешней редакции, Минфин должен разработать ряд критериев риска по предприятиям. И если у них есть "скрутка", если они рисковые и там используются схемы, то мы 100% или с высокой долей вероятности видим эти проблемы. В налоговой накладной будут указываться коды продукции и если они не совпадают на входе и на выходе, то здесь речь идет о "скрутке" и в данном случае будет автоматическая остановка регистрации накладной. После этого предприятиям будет направляться уведомление о том, что его платежное поручение остановлено. После этого, компания будет иметь возможность подать информацию в ГФС по месту регистрации и объяснить такие проблемы. Бизнес сразу же будет видеть, по какому критерию риска регистрация остановлена. Если предоставленной информации от предприятия будет достаточно, то комиссия при ГФС, которая, по предложению комитета, будет состоять из трех человек, будет принимать решение разблокировать или нет. Если решение принимается не в пользу плательщика, то он может в суде обжаловать решение и через суд разблокировать накладную. В рабочей группе при Минфине принималось решение, и в этом разница от предложений комитета, что будет не 100%-процентная остановка, а то, что система будет выдавать статус риска. После этого ГФС смотрит на соответствие. Если подтверждается, то только тогда налоговики блокируют и именно ГФС обращается в суд.

- Критерии уже готовы у Минфина?

- Мы должны исходить из минимального набора критериев. В соответствии с той дискуссией, которая идет в парламенте, мы пытаемся сказать депутатам, что должны брать такой набор критериев, где на 100% уверены, что присутствует "скрутка" и эти критерии дорабатывать по мере необходимости. В проекте предусмотрена разработка критериев в первом квартале 2017 года, второй квартал - тестовый режим их внедрения. И, мне кажется, что на первом этапе мы должны минимизировать их количество, чтоб не было давления на бизнес. Но сегодня введение этих критериев является позитивным моментом, потому что ГФС сейчас может останавливать действие договоров вне зависимости, есть или нет критериев, то есть, нет ограничений. И мы говорим, что да, будет приостановка, но при определенных условиях.

- Что это за минимальный набор рисков?

- Самый простой критерий, когда продукция заходит с одним кодом, выходит - с другим. Это "скрутка", это на поверхности. Но даже при этих основаниях мы понимаем, что туда будут попадать предприятия, которые являются добросовестными. Например, если здесь есть производство, то они покупают одну продукцию, перерабатывают и продают другую. То есть критерии не могут быть однозначными, так как есть предприятия рисковые, а есть и производители и те, кто предоставляет услуги. Второй момент. Мы считаем, что должны оцениваться большие предприятия, где есть большие риски, поэтому компании, у которых регистрация накладной до 1 млн гривен может не попадать. Мы должны сузить количество предприятий, попадающих под риск, до минимума, чтобы мы знали, что рисковые компании будут на 100% под контролем.

- В Киеве с весны в качестве эксперимента работает система блокирования накладных. По каким критериям работают здесь?

- Это как раз положительный пример, который можно рассматривать и брать за основу. В Киеве действуют несколько критериев, включая и месторасположения субъекта. Мы не будем использовать все их критерии, некоторые критерии даже Минфином сразу же были отсеяны, потому что месторасположения субъекта еще ни о чем не говорит. Если брать киевский пример, у них показатели по остановке, разрыву договоров в три-четыре раза меньше, чем в среднем по Украине. Как раз за счет использования этих критериев, они показывают, что можно спокойно работать и останавливать те предприятия, которые являются рисковыми. И если посмотреть на статистику обжалований в судах, то в Киеве он минимальный.

- Какой экономический эффект получен по Киеву? Какой объем "вбросов" НДС удалось остановить?

- У нас сейчас нет официальных данных по этому вопросу.

- Каким образом сомнительный налоговый кредит попадает в систему?

- Мы считаем, что вряд ли стоит озвучивать, как он попадает в систему. 

- Какой объем налоговых накладных ежегодно вносится в систему?

- По данным ГФС, за 2015 год в системе было зарегистрировано более 230 млн накладных.

- Если решение о разблокировании накладных будут приниматься на центральном уровне комиссией, как реально возможно справится с нагрузкой и в течение пяти дней принять решение: разблокировать или подтвердить решение о блокировании?

- Как показал опыт Киева, их нагрузка не такая большая.

- Киев - это еще не вся Украина.

- Но в Киеве работает и зарегистрировано больше всего субъектов. Мы встречались с представителями киевской налоговой, они считают, что это не такой уж будет большой объем. Если мы возьмем критериев по минимуму, то количество предприятий еще уменьшится. Кроме того, мы специально и вводим определенный этап тестирования, который покажет, достаточно этого будет или нет. С учетом всего этого фактажа и будет приниматься решение, будут проблемы или нет, нужно ли увеличивать количество специалистов или нет.

- Если в Киеве идет этот эксперимент уже достаточно давно, опыт применения системы блокирования есть, чего же тогда боится бизнес, и почему такое огромное количество вопросов именно по этому блоку есть у депутатов?

- Я думаю, что бизнес, в первую очередь, боится неизвестности. На данном этапе критериев нет в законопроекте, и мы считаем, что их и не должно там быть, так как они должны усовершенствоваться. Мы предложили, если мы идем на такой подход, то депутаты вместе c Минфином работать над выработкой критериев, чтобы для них там в перспективе не было чего-то неизвестного. Мы здесь должны быть открытыми, показать, что критерии, которые мы собираемся принимать, будут влиять на проблемные субъекты. "Скрутчики" в любом случае должны бояться, потому что для них это будет проблемой.

- В итоге на какой эффект вы рассчитываете, что это даст в перспективе?

- Мы рассчитываем, что все предприятия будут в равных условиях. В чем сегодня проблема? Проблема не в ставке, а в том, что одни - платят, другие - нет и первые теряют конкурентные преимущества. Поэтому мы считаем, что эта система создаст условия, при которой все будут равны. Все должны платить, но если они не платят, то к ним будут применяться штрафные санкции.

- Позволит ли эта система ускорить процесс возмещения, поскольку с нового года будет один реестр, а процедура автоматического возврата НДС ликвидируется? 

- В первую очередь, процесс возмещения должно ускорить объединение двух реестров в один, так как сегодня есть определенная непрозрачность. Вся информация по возмещению будет вноситься в один реестр. Если предприятие подало платежное поручение на регистрацию, соответственно оно автоматически должно включиться в систему или, в противном случае сразу же должна появляться информация, что у ГФС есть вопросы. И тогда данные по приостановке регистрации отражаются в реестре и предприятие должно понимать, что по такой-то сумме или по такому-то платежу есть вопросы. В позитивном случае, когда подтвержденные данные попадают в реестр, в течение 30 дней должно быть автоматическое возмещение. Согласно законопроекту, не должно быть никаких промедлений со стороны ГФС.

- Параллельно с обычным реестром будет еще и временный до погашения всех долгов по возмещению, возникших до февраля 2016 года. Временный - это сколько?

- До погашения долгов. В чем необходимость создания такого реестра? Вся информация по системе электронного администрирования НДС попадает с определенного периода - с 2015 года. Всю информацию по просроченным долгам, мы считаем, также необходимо упорядочить для того, чтобы предприятия видели, в какой последовательности они подавали заявки, как возникла эта задолженность. И возмещаться она должна именно в этой последовательности, чтобы не было возможностей злоупотреблений в этой сфере. Задолженность будет возмещаться по мере финансовой возможности. За 2016 год мы возместили более 5 млрд гривен долгов. На 1 апреля было 29,3 млрд гривен, а на 1 ноября - 24,1 млрд гривен. Тенденция к погашению есть, к сожалению, не та, которую хотелось бы, но тем не менее. У нас есть позиция, которую отстаивает министр - мы должны идти в направлении решения этого вопроса. И одним из возможных вариантов может быть выплата задолженности за счет средств от спецконфискации.

- А они есть? Да и закон не принят. В бюджете этого года также закладывались эти деньги на финансирование определенных программ и сколько поступило?

- В этом году ничего не поступило. Но деньги есть, на счетах порядка 40 млрд гривен. Мы абсолютно убеждены, что тот проект, который дорабатывается, будет принят.

- Уже второй год подряд слишком большие надежды возлагаются на эти средства: и на финансирование строительства дорог, и на оборону, теперь и на возврат долгов по НДС.

- Мы уверены, что депутаты будут заинтересованы, чтобы все обязательства мы выполнили и выплатили долги бизнесу.

- Откуда такая уверенность?

- Все возможности у Верховной Рады для этого есть. Мы думаем, что недопустимо, чтобы эти ресурсы просто где-то лежали.

- Долги будут погашены одномоментно или частями?

- Это уже вопрос следующей дискуссии или в рамках парламента, или в рамках правительства. Я думаю, что этот вопрос целесообразно обсуждать после того, как будет этот ресурс.

- Какова пропорция распределения денег на возврат НДС - сколько пойдет на временный реестр и сколько на обычный?

- В законопроекте такой пропорции нет. Там предусмотрено, что заявки на обычный реестр, как и сегодня будут удовлетворяться в полном объеме. По задолженности возможно два варианта: или будет установлена конкретная сумма, или будет использоваться сегодняшний механизм – по мере возможности. Очередность в реестре будет формироваться исходя из того, кто, как и когда подавал заявку, то есть по временным рамкам.

- Реестр по долгам также будет публичным?

- В законопроект четко прописано, что все реестры должны быть открытыми.

- В комитете есть мнение, что предложенная Минфином норма об ускоренной амортизации не совсем справедлива. Дает преференции лишь части бизнеса, поэтому есть предложение применять ускоренную амортизацию посекторально. Насколько такая идея приемлема для Минфина?

- Я не видел предложений комитета по секторальной ускоренной амортизации. У нас эта норма предусмотрена по оборудованию. А она представлена для всех.

- Зато есть ограничения по году.

- У нас особых споров по амортизации не было.

- Потому что все рассчитывают на налог на выведенный капитал?

- Я не знаю, кто на что рассчитывает. Мое убеждение, предложение по амортизации направлено на то, чтобы завозить оборудование в более щадящем режиме и это должно стимулировать инвестиции.

- Почему такой избирательный подход? А если оборудование было завезено годом ранее?

- Это будет распространяться только на новое оборудование. Мы заявили, что готовы стимулировать новые инвестиции, поэтому механизм не будет распространяться на сделки, которые были до того.

- Готовы ли вы пересмотреть подход, если такие предложения будут?

- Я думаю, что нужно рассматривать здесь критерий невозможности злоупотребления этим правом.  И мы должны понимать, что такие механизмы - это в первую очередь потери для бюджета. Поэтому если даже будут такие предложения, они должны быть просчитаны. По нашим нынешним предложениям, потери составляют 500 млн гривен. Мы должны понимать, если будем входить в бюджетные процессы, то они должны быть сбалансированы. Если этого нет, то принятие невозможно.

- Но ведь у вас в первой версии изменений в Налоговый кодекс, утвержденной 5 октября, был более широкий спектр применения льгот. Они распространялись на транспортные средства, инструменты, животных. Что поменялось?

- Да, было четыре группы. Из всех осталось только оборудование. И, по нашему мнению, это именно то, в чем в большей степени нуждается производство, поэтому именно эта категория осталась. Была у нас большая дискуссия о целесообразности включения в льготу других категорий. И по результатам консультаций было принято такое решение. Если посмотреть по объемам реализации по тем группам, которые были предложены изначально, то она несущественна. Бизнес нам сам сказал, что те группы не настолько популярны, чтобы им давать льготы. Это и привело к тому, что они были изъяты. Со стороны депутатов высказывалось мнение, что такие мероприятия негативно будут сказываться на бюджете. Мы взвесил все за и против и оставили то, что наиболее будет стимулировать приход инвестиций в промышленность.

- Эта норма для вас принципиальна? Будете спорить, если ее депутаты захотят убрать?

- Будем спорить.

- К наработке законодательной базы по налогу на выведенный капитал уже приступили?

- По законопроекту и решению на Нацсовете реформ, мы должны в течение первого полугодия 2017 года подготовить соответствующий законопроект. Сегодня основные ресурсы брошены на Налоговый кодекс и бюджет. После завершения этого этапа, будем иметь больше возможностей работать уже над выведенным капиталом. Если изменения в кодекс будут приняты до конца этой недели, то после этого в течение нескольких недель уже начнем готовить этот законопроект.

- Что Минфин намерен делать с переплатами по прибыли?

- На данном этапе мы пытаемся найти механизм, как решить эту проблему. Обсуждается и рассрочка, и другие механизмы. Все прекрасно понимают, что для бюджета будет непосильно взять и выплатить. Не исключено, что и этот вопрос, возможно, будем решать за счет ресурса по спецконфискации.

- Если вернуться к механизму рассрочки переплат, то на каких условиях?

- Это все сейчас прорабатывается.

- Какой сейчас объем переплат?

- За семь месяцев он сократился на 5 млрд гривен и на 1 ноября составил 24,1 млрд гривен. Он сократился за счет того, что предприятия использовали переплаты в счет погашения других платежей.

- Изменения в кодекс предполагают существенный пересмотр критериев по трансфертному ценообразованию. Повышается порог годового оборота предприятий, который попадут под контроль и расширяется перечень контролируемых операций. Это поможет вывести контроль на новый уровень и ГФС наконец-то начнет работать с этими операциями?

- Сегодня у нас есть достаточно широкий охват по бизнесу, предприятия вкладывали огромные ресурсы в то, чтобы подготовить отчетность - от 200 долларов до 10 тыс. долларов. А возможностей и потенциала для проверки этой отчетности у ГФС сейчас нет. Поэтому мы и предложили понизить планку, что даст возможность сконцентрироваться на крупных предприятиях, а налоговикам более качественно проверять эти компании.

- Идея передачи баз данных ГФС в Минфин, несмотря на сопротивление налоговиков остается в силе?  По этому блоку на рабочих группах были замечания?

- Комитет изначально поддерживал эту идею, поэтому особо замечаний не было. Налоговая, конечно, не в восторге. Говорят, что для них это будет определенное осложнение в работе. Наша позиция - система должна работать стабильно. Если в нее вносятся изменения, то они должны быть согласованы и вкладываться в рамку правовой системы. В законопроекте прописан срок в полгода, в течение которого должны произойти передача. Поскольку от баз зависит все администрирование. То было предложено провести аудит систем.

- Что вы хотите проверить и когда аудит может начаться?

- Начнется тогда, когда будет принято решение и Минфину будут даны такие полномочия. Откладывать это в долгий ящик нельзя, с января мы можем уже приступить. Мы хотим систематизировать информацию и понять, какие ресурсы находятся в ГФС и что должно передаваться в министерство, а что оставаться в налоговой. Мы хотим понять потребности для администрирования. После этого будет проведен усовершенствование модулей, чтобы произошло разграничение администрирования и наполнения информацией, и в перспективе усовершенствование самих систем, в частности, согласно законопроекту, должен быть доработан электронный кабинет.

- В комитете несогласны с подходами Минфина по формированию акцизной политики и предлагают для алкогольных напитков повысить ставку на уровень инфляции - 12%, а не на 20% как предложили вы, для производителей коньяков - еще более низкие ставки. Готовы ли вы на компромисс?

- Я не думаю, что при росте объемов производства, как это, например, у табачной отрасли происходит, мы должны снижать ставки акцизов. Можем посмотреть и на другие критерии. Сегодня, даже с учетом повышения ставки до предложенного нами уровня, Украина находится на уровне Молдовы и значительно ниже, чем Беларусь и Россия. Поэтому это и привело к тому, что практически отсутствует контрабанда в Украину и производители достаточно уверенно себя чувствуют. Мы исходили как раз из такой позиции, что есть все предпосылки повышать акцизы. Если взять наши обязательства перед ЕС и позицию МОЗ, то мы можем повышать ставки.

- Расчеты Минфина по объемам производства существенно отличаются от оценок бизнеса. У вас они выше. Откуда у вас такие оптимистичные показатели?

- У нас расчеты идут по показателям, которые получаем от бизнеса на основании отчетности. Что касается прогнозных показателей, то мы их берем у Минэкономразвития. На всех встречах, которые мы проводили с бизнесом, я не видел, чтобы у нас были большие расхождения по расчетам показателей. Если брать спиртное, то можно с бизнесом согласиться в том плане, что в прошлом году было очень значительное повышение акцизов. По некоторым товарам даже беспрецедентное. Поэтому можно поддержать предложение понизить ставку для слабоалкогольных напитков до уровня, который предлагает парламентский комитет по вопросам налоговой и таможенной политики. Это на 56%. То же самое по вину и коньякам. Мы когда принимали решение, то сразу сказали, что повышение будет на уровень инфляции, так как надо эти отрасли поддерживать и дать им возможность стабилизировать ситуацию. Если брать водку и пиво, то я не согласен. Если посмотреть на Чехию, Латвию, Литву, у нас уровень акцизов ниже. В Чехии - в перерасчете 4 гривны, в Литве - 4,5 гривны, в Хорватии - 7,06 гривен. У нас - 2,9 гривен за литр.

- А если доходы посмотреть?

- Можно согласиться по уровню дохода, но я не считаю, что это то производство, которое позитивно сказывается на наших гражданах. Поэтому я соглашусь с позицией МОЗ и Еврокомиссии и нам необходимо повышать ставки, выполняя обязательство перед нашими партнерами и заботясь о здоровье наших граждан. Мы ставим тот уровень ставок, который даст и доход бюджету и возможность бизнесу развиваться.

- На рабочих группах звучало такое предостережение, что у САН ИнБев  есть три завода в Украине и объем продукции, который сейчас выпускается, может обеспечить и один завод. То есть, закрыв заводы, люди остаются без работы, бюджет недополучает доход. Минфин готов к такому развитию событий?

- Если посмотреть по объем производства, то да, произошло падение. Но бизнес прекрасно знает, что падение произошло в значительной степени оттого, что есть в Украине неподконтрольные территории, куда поставлялся товар, произошли потери на определенных рынках. Есть вопросы и с потреблением, но это должно рассматриваться в общем контексте. А говорить, что только повышение ставок влияет на все эти процессы, некорректно. Если говорить о водке, где есть теневой рынок, повышение акциза далеко не основной критерий, который будет влиять.

- А какой основной?

- Основной - в механизмах, которые должны внедрять налоговики. Мы вместе с производителями должны говорить о том, что должны быть внедрены такие механизмы, как привлечение участников рынка к процессу уничтожения поддельных акцизных марок и другие.

- Есть проект стратегии борьбы с теневым рынком, который включает и данный вопрос, но он не утвержден.

- Стратегия по табаку уже подана в Кабмин, по алкоголю - мы дали поручения ГФС разработать соответствующие изменения по включению представителей бизнеса в процесс уничтожения продукции. Все это делается, и мы с усилиями пытаемся убедить контролирующие органы, что это именно те механизмы, которые дадут возможность повысить прозрачность и минимизировать возможности негативного влияния в этой сфере.

- Почему по слабоалкогольным напиткам у вас позиция повышать ставку только на уровень инфляции?

- Как я уже сказал, в прошлом году было беспрецедентное повышение ставок, которое не учитывало ситуацию на рынке, поэтому не идет речь о приоритетности этого рынка по сравнению с пивом, например. Она в разы выше, чем на пиво. Поэтому речь идет о том, чтобы поставить их в равные условия, а не давать преференции. Что еще произошло. В связи с тем, что был резкий рост ставок, начали производить напитки с превышением содержания алкоголя в 0,5-1%. Соответственно, ресурсы, которые рассчитывали получить, недополучены. Но решения все равно будут приниматься комитетом и депутатами в зале.

- Стоит ли бизнесу рассчитывать на принятие долгосрочной акцизной политики, где будет зафиксирован ежегодный рост ставок, чтобы можно было планировать свою работу хотя на основе понятной перспективы?

- В этом направлении мы ведем дискуссию, потому что есть определенные пожелания бизнеса, есть и наше видение ситуации. Мы пытались зафиксировать показатели на три года, но, к сожалению, это не было поддержано. Я считаю, что правильным является подход закрепления акцизов на трехлетнюю перспективу. Так бизнес будет понимать какие их ждут изменения и они смогут подготовится к этому.

- Что будет с минимальными розничными ценами на табачные изделия? В законе прописана норма об их введении, но мнение табачного рынка в этом вопросе не единогласное.

- Мы разработали проект, согласование идет. Я думаю, что мы его подадим, но вместе с ним будет и проект по отмене этого показателя. Почему? Потому что в ЕС есть единая нагрузка на дешевый и дорогой сегмент. Если посмотреть, то у нас разница по налоговой нагрузке в этих сегментах в 16%. Это говорит о том, что потребители дешевых сигарет платят больше. Поэтому мы и пытались отстоять позицию, что нужно сокращать это разрыв и устанавливать единые правила. Предложили повысить адвалор с 13% до 15%. И это возможность найти позицию равномерной нагрузки на всех производителей.

- Ваши ожидания, когда заработает новая Служба финансовых расследований вместо налоговой милиции? В законопроекте ее ликвидация есть, но четких сроков для СФР не определено. Указано, что после принятия закона об СФР. Когда он наконец-то будет подан в парламент, так как Минфин его разработал, почему не подаете?

- Идет этап согласования. Сейчас он в Минюсте и мы ждем согласования. Как только он будет готов, мы выносим на рассмотрение Кабмина. Надеемся, что правительство его поддержит, и мы сразу же передадим его в Верховную Раду. Мы надеемся, что внесение произойдет до нового года. Если его примут, то в течение полугода, может быть создана вся инфраструктура и проведены все изменения. Но к сожалению, не все от нас зависит. В законопроекте есть изменения, но они несущественные. Мы оставили позицию, что этот орган должен базироваться на аналитической работе. СФР должна быть демилитаризирована и состоять из аналитиков. Это основной функционал. Без такого подхода смысла в нем нет.

- В Меморандуме с МВФ правительство берет обязательство пересмотреть упрощенную систему налогообложения. Когда и как Минфин намерен реформировать ее? В этом году реформы нет, но зато увеличивается налоговая нагрузка для предпринимателей второй группы.

- Это связано с повышением минимальной зарплаты вдвое и поскольку ставка налога привязана к этому показателю. Ставки не меняются, растет только минимальная зарплата. Что касается обязательств перед МВФ, то поднимается вопрос, что часть бизнеса неправомерно использует упрощенную систему. Все мы знаем, что некоторые торговые марки используют упрощенку. Это искривляет условия ведения бизнеса, и государство теряет доход. Поэтому МВФ, как и ассоциации, поднимают вопрос о неравенстве. Таким образом, упрощенная система должна использоваться для ведения малого бизнеса, а не для некрупного. Сказать, что приняты определенные решения, нельзя, но мы смотрим на то, как можно закрыть возможности для злоупотреблений. Не очень правильно, когда в супермаркете каждый кассир является физлицом-предпринимателем. Поэтому должны быть, определенные ограничения. Если эта торговая марка работает на одной площади, то она не должна иметь право использовать людей, находящихся на упрощенной системе. Возможны разные механизмы, они обсуждаются.

- В июне, когда была создана рабочая группа по налоговой реформе, Гройсман заявил о необходимости введения моратория на три-пять лет на внесение изменений в НК, чтобы бизнес получил определенную прогнозируемость политики. Этого в документе так и нет. Почему?

- В первой редакции было предусмотрено изменение, что в Налоговом кодексе не будет изменений, которые будут ухудшать условия ведения бизнеса. Но мы отказались от такой формулировки. Пока будет действовать, например, тестовый режим системы блокирования налоговых накладных, введение моратория означает невозможность корректировки ошибок. Когда будет более-менее стабилизирована, усовершенствована налоговая система, тогда можно будет говорить о моратории.